Можно спорить, насколько Мохаммед Фарах Айдид может быть близок левым. В конце концов, трудно вспомнить, чтобы политика Айдида отличалась каким-то особым социалистическим уклоном. А курс обучения, который будущий генерал проходил в 1960-е годы в Москве, сам по себе ничего не говорит о его убеждениях. Но вот то, что Айдид является одним из самых ярких участников антиамериканского сопротивления 90-х, бесспорно. Если США часто сравнивают с Римской империей, то Айдида, пожалуй, можно сравнить с германским полководцем Арминием, уничтожившим три легиона в Тевтобургском лесу и заставившим римлян оставить большую часть недавно захваченной ими провинции Германия.

Моя сестра, профессор биологии, уже более 18 лет живущая и работающая в США, рассказала мне, что в последнее время российские социологи уделяют российским ученым, таким, как она, пристальное внимание. Присылают анкеты, в которых пытаются выяснить, при каких условиях российские ученые и предприниматели, уехавшие на Запад, готовы сотрудничать с Россией. «Как я могу выбрать вариант ответа, – сокрушалась сестра, – если там нет ни одного мне подходящего!». Дело в том, что составители анкеты предложили респондентам различные варианты материальных условий сотрудничества (от зарплаты и вознаграждений разного размера до государственных наград) и не приняли во внимание никаких иных мотивов.

В последние годы наблюдается резкий подъем фашистских настроений. Фашистские идеи, апеллирующие к гражданскому чувству, к национальному и религиозному самосознанию, к гордости человека за свою страну и историю (вариант беспроигрышный), не только находят самый широкий отклик среди молодежи, но и просачиваются порой на государственный уровень. Правая идеология, виртуозно используемая государственными структурами многих стран, беззастенчиво играет на чувстве народного патриотизма – явлении опасном и непредсказуемом.